Машенька Цекович - девушка небольшого роста, у нее приветливоекруглое лицо и огромные васильковые глаза. Несмотря на хрупкоетелосложение, у нее большие груди, напоминающие налитые соком крупныеплоды. Они мягкие, и в то же время упругие; округлые, и в то же времядерзко торчащие вверх яркими коричневыми вишнями сосков. Машенька лежит в постели своего друга, художника Вадима. Он ей - полнаяпротивоположность. Долговязый, худой парень с выдающимися из подсмуглой кожи ребрами. Песочно-желтые пряди Машеных волоспереплетаются с иссиня-черными завитушками Вадима. Маша - тожехудожница. Они учатся вместе в художественном училище.

Оба лежатобнаженные посреди широкой кровати Вадима и рассматривают альбом. - Нет, ты посмотри, как он изобразил ее взгляд! - воскликнула Машенька, указывая на иллюстрацию в книге. Лежа на животе бок о бок, Вадим и Маша рассматривали роскошный альбом одного современного голландского художника. - Ничего особенного, - фыркнул ее друг. - Ты ведь знаешь, что мне больше нравятся импрессионисты. Полчаса назад они занимались любовью.

Машенька стояла на коленях наковре перед креслом, напряженно уцепившись побелевшими фалангамипальцев за подушку сиденья, кусая угол той же подушки, чтобы незакричать, пока Вадим медленно вводил ей в анус свой длинный и толстый, блестящий от вазелина член. Через несколько секунд он уже расширил ееотверстие, растянул ее привычный к анальному сексу податливый сфинктери стал осторожно совершать фрикции, увеличивая ход поршня, пока егодвижения не приобрели полную свободу. Его длинные, худые, волосатые ноги были согнуты так, что он почти стоялна корточках, совершая поступательные движения тазом вперед-назад, вниз-вверх, вводя длинный, изогнутый, как туго натянутый лук, набухшийчлен в мягкое, эластично растянутое кольцо. Их разница в росте - почти карикатурна. Когда Вадим и Маша стоят рядом, ее глаза находятся чуть не на уровне его пояса. Сутулый и тощий Вадимимеет рост более двух метров, а Машенька ниже его почти на полметра. Даже в спокойном состоянии его пенис длиннее, чем Машина рука откончиков пальцев до локтя.

Когда он проникает в ее задний проход, Машенька чувствует себя словно посаженной на кол. Но неприятная боль довольно быстро исчезает, девушка легкоприспосабливается даже к очень большому члену в ректальном проходе, иприходит неземное ощущение наивысшего блаженства, когда огромный ихорошо смазанный пенис гладко скользит внутрь и наружу, опять внутрь инаружу, раздражая самые чувствительные нервные окончания ее ануса. - И все таки, такое выражение глаз никто бы не смог правильно передать,- продолжает говорить Машенька, не обращая внимания на его усмешку. - Посмотри любые работы Моне, ты быстро изменишь свое мнение. - Знаешь, Вадик, это все на уровне психологии! Если ты хочешь увидетьчто-то в импрессионисткой вещи, ты это увидишь. А здесь, не надо иметьни соответствующего настроения, ни специальной подготовки… Любойпрохожий с улицы поймет мысль художника! Маша говорит напористо, уверенно, слегка покачивая головой в такт своим утверждениям. Вадим откинулся на спину, закрыл глаза ладонью. - А что этот Денисов опять с тобой беседы заводил? - не отводя руки от глаз глухо спросил он. - Ты опять начинаешь? - Машенька раздраженно прикусила пухлую нижнюю губу. Ее друг ничего не ответил, только напряженно вздувшиеся желваки выдавали его волнение. - Меня просто интересует техника его письма и ничего другого! - Если ничего другого, почему ты так ему улыбаешься? - Как я улыбаюсь? - Ладно, - примирительно сказал Вадим. - Не будем больше об этом, а то я веду себя как глупый ревнивец. Он опять перевернулся на живот и начал внимательно рассматриватьрепродукцию. На картине была изображена пара: пожилой господин встаромодном фраке и с цилиндром на голове сидел рядом с юной, оченькрасивой девушкой в цветастом ситцевом платье. В правой руке господинабыла дымящаяся сигара, левой он крепко обнимал девушку за тонкую талию. Они сидели в плетеном диванчике на фоне озера, окруженного высокимигорами. Маша была абсолютно права - картина была прорисована точно какфотография, и любой обыватель с первого взгляда понял бы о чем идетречь в картине. Слегка прищуренные глаза девушки лукаво улыбались, словно говоря: "Да, сейчас ты мой хозяин, но я гораздо моложе и сильнее тебя. Мне не хватает твоих старческих ласк, и я сегодня утром отдалась твоему шоферу в садовом домике." По самому обрезу картины и впрямь едва вырисовывался силуэт мужчины сшоферской фуражкой на голове. Не было видно ни его глаз, ни выражениялица, только лакированный козырек фуражки. Но его тень падала надлинные, скрещенные ноги девушки, почти достигая глубокого вырезадекольте, дерзко обнажившего крепкие загорелые груди. Вся картина буквально дышала эротическим вожделением, откровенновозбуждая зрителя соучастием в измене распутной содержанки с шоферомхозяина. Вадим вздохнул. Денисов и в самом деле здорово рисовал. Особенно ему удавалиськарандашные рисунки, как черно-белые, так и цветные. Но почему она кнему клеится, хотя каждый раз говорит, что любит только его одного! Вадим опять ощутил острый укол ревности. Он искоса глянул на Машу иувидел, что она изучает его сбоку, нахмурив тоненькие светлые брови исжав розовые губы. - Вадик, ну сколько можно повторять, кроме тебя у меня никого нет! Он притянул ее голову к себе, поцеловал приоткрытые полные губы. Егоязык скользнул внутрь ее жаркого рта, столкнулся с ее языком, сплелся сним в единое целое. - М-м-м, - застонала Маша. Руки Вадима обхватили ее осиную талию, и его огромные, как клешни, кисти легко сомкнулись на ее белой спине. Без усилий приподнявтоненькую девушку за талию, он положил ее на себя, лицом к лицу, продолжая страстно целовать ее в губы. Его узловатые пальцы скользнули в глубокую и мягкую расщелину между еекруглых, полных ягодиц и нашли полураскрытое отверстие, все еще влажноеот их недавних упражнений. Вадим проник в ее попку указательнымпальцем, ощущая липкие остатки своей спермы на гладких стенках еепрямой кишки. - Может еще один раз? - спросил он, почти не отстраняя своих губ от ее рта. - Зачем спрашивать… Второй раз мне всегда приятнее, - жарко выдохнулаМашенька, немного ерзая от возбуждения на длинном, костлявом, растянувшимся под ней телом. Где-то на уровне ее маленьких колен, немного выше, уже чувствовалась горячая пульсация его набухающегочлена. Долговязый Вадим лежал на спине посреди кровати, удерживая на себекрохотную, как Дюймовочка, девушку. Его мосластые ноги свисали скровати, явно не приспособленной под баскетболистов. Мягким движением он перевернул Машу лицом к своему вздыбленномучлену и, обхватив ее мускулистыми руками за хрупкую талию, немногоприсел, так что ее лицо оказалось в непосредственной близости от егоисполинской эрекции члена. Маша сразу ухватилась обеими руками за его гигантский член и попыталасьвтиснуть большую, как яблоко, пурпурную головку в свой маленький рот. До отказа раскрытые челюсти и туго натянувшиеся губы вокруг его членаявно говорили о том, с каким трудом ей удалось принять его головку врот. Одновременно, она почувствовала, как шершавый язык ее сокурсникавылизывает по всей длине сочащуюся расщелину между набухшими половымигубами. Они некоторое время сосали и лизали самые чувствительные зоны друг удруга. Вадим массировал раскрытый цветок ее ануса тремя пальцами, сведенными вместе. Наконец, он вновь развернул ее к себе лицом, закинул ее гладкие ногисебе на плечи, пропустив свои руки под ними и, обняв ее круглую, какглобус, попку, начал осторожно насаживать ямку анального атверстия нанепропорционально большой набалдашник члена, сейчас мокрый и блестящийот Машиной слюны. - А-а-а, - опять застонала Машенька, принимая в свои внутренности огромный мужской фаллос. Она попыталась еще сильнее расслабить анальный мускул, напрягаясь, какв туалете. Раздался громкий непристойный звук от воздуха, изгоняемогоиз ее скользкого нутра, но никто не засмеялся. В тишине комнатыраздавалось только их хриплое, прерывистое от возбуждения дыхание. Она опустилась на всю длину его грозного орудия, коснувшись бархатистойкожей ягодиц его полной мошонки, лежащей наподобие сморщенного иволосатого кошелька на его бедрах. Вадим начал понемногу приподнимать и опускать ее, но она уже успеласжаться после их первого акта, и его член с большим трудом преодолевалсопротивление горячей тесноты ее анального канала. С большими предосторожностями он снял девушку со своего напряженногопениса, смазал вазелином ее зияющий сфинктер, обильно покрыл им свойтолстый, как древко знамени, фаллос и опять стал насаживать Машеньку на...себя. Сейчас им стало гораздо легче, и скоро его блестящий эрегированный член мощно сновал челноком в ее заднем проходе. Склизкие громкие звуки сопровождали их анальное совокупление, смущаяраскрасневшуюся Машу, но в то же время еще сильнее возбуждая еепартнера. - Чвак - чвак - чвак,- раздавалось в комнате на фоне их учащенного дыхания. Машенька слабо постанывала, ее маленькие, почти детские пальчикимелькали над воспаленным клитором, описывая мелкие круги вокруг него. Серия почти непрекращающихся оргазмов сотрясала ее тело, она уже ничегоне соображала, безвольно мотая головой в разные стороны, щекочараспущенными волосами небритое лицо своего любовника. - А-а-а-а, - захрипел Вадим. Его толстый член, казалось, еще больше расширился и началконвульсивными толчками выбрасывать вязкую беловатую жидкость враздраженные глубины Машенькиного кишечника. Он упал на спину, сотрясаясь в мощном оргазме, ни на минуту не выпуская из своих грубых ручищ нежное девичье тело. Маша уткнулась потным лицом ему в шею, она тяжело дышала, ее нутро все бурлило от небывалых ощущений. Понемногу они успокоились, дыхание выровнялось. Его пенис обмяк, и Машин сфинктер почти рефлекторно вытолкнул его наружу… Через час она ушла домой, унося с собой альбом голландца. * * * - А как ты находишь ее взгляд? - спросила Маша. Она лежала рядом с Ильей Денисовым, и они рассматривали репродукции в альбоме. Несколько минут назад он влил ей в анальный проход невообразимоеколичество спермы, она боялась запачкать простыню, поэтому они обалежали на животе, чувствуя приятное расслабление после бурного секса. - Я бы сказал, что есть небольшой перебор с этой усмешкой, но в целом впечатление самое приятное. - Мне кажется, что Моне все-таки лучше передает психологию отношений, - заявила Маша. - А что Моне?! Только Вадим на нем помешан - ходит повсюду и только и делает, что талдычит: "Моне, Моне". Он подозрительно уставился на ее лицо, но наткнулся на безмятежно синюю глубину ее взгляда и отвел глаза в сторону. - Зачем ты так, Илюша, ты же знаешь, кроме тебя у меня никого нет! В ответ он молча прижал к себе ее светлую голову, вдыхая дурманящий аромат ее распущенных, длинных волос…